Шаолиньский Монастырь
1) Шаолинь
Шаолинь (пиньинь Sholns) - буддистский монастырь в центральном Китае (провинция Хэнань, г. Дэнфэн). Основан в 495 при поддержке императора Сяовэнь-ди индийским буддийским монахом по имени Бхадра, чьё имя транскрибировалось по-китайски как "Бато". В 530-х в монастыре останавливался основатель чань-буддизма Бодхидхарма (по-китайски его имя транскрибировалось как "Путидамо", и впоследствии было сокращено до "Дамо"). В 620 году 13 шаолиньских монахов помогли Ли Шиминю (2-й император династии Тан) удержаться на престоле, и монастырь получил высочайшее соизволение содержать монашеское войско. С той поры монастырь Шаолинь стал славиться по Китаю как центр боевых искусств.
В 1928 году во время гражданской войны в Китае монастырь был использован в качестве опорного пункта одним из полевых командиров, и был уничтожен в ходе штурма войсками Фэн Юйсяна. В 1970 году монастырь был восстановлен.
В связи с тем, что монастырь пролежал в руинах почти полвека, возникли проблемы с возвращением монастырю его традиций (так, после Второй мировой войны на развалинах монастыря жило всего семь монахов, из которых лишь трое были знакомы с шаолиньскими боевыми искусствами).
Поэтому власти Китая привлекли к возрождению монастыря многих народных мастеров ушу, хоть как-то знакомых с традицией Шаолиня. После выхода в 1980 году на экраны художественного фильма "Храм Шаолиня" по Китаю прокатилась волна популярности Шаолиня, и в монастырь пришло много новых молодых послушников, искренне тренировавшихся и изучавших буддизм.
В 1986 году настоятелем монастыря был официально утверждён Синчжэн (мирские фамилия и имя - Ли Тайбао), который с 1951 года на общественных началах исполнял должность хранителя монастыря, однако в 1987 году он скончался.
После его смерти всеобщим голосованием чань-буддистского сообщества Ши Юнсин был утвержден в должности настоятеля Суншаньского Шаолиньского монастыря.
Большинство школ боевых искусств восходит к Шаолиню. Среди школ, заявляющих о своём духовном родстве с Шаолинем, известны китайская школа Шаолинь цюань и японская Сёриндзи-кэмпо.
Источник информации: http://ru.wikipedia.org/wiki/Шаолинь
2) История Шаолиня
Часть 1
"Праздные странствия в горах Суншань" - это название одного из стихотворений великого китайского поэта IX в. Ли Бо. Однажды забредя в эти места, он был столь очарован их красотой и поражен нравственными подвигами живших там святых людей, что решил надолго поселиться в горах Суншань. Это прибежище отшельников и магов, поэтов и художников, каллиграфов и мастеров боевых искусств. Сегодня известно несколько сот стихов китайских знаменитостей, от императоров до современных политических деятелей, где описываются красоты гор Суншань. Эти горы расположены в провинции Хэнань и причисляются к пяти великим горам Китая. Это пологий массив, напоминающий, как говорят местные буддисты, лежащего Будду. Первые поселения на территории возникли еще в 1 тыс. до н.э., а в VII-V вв. многие правители приезжали сюда для "бесед с духами". Здесь практиковали бессмертные даосы, селились святые отшельники. По одной из легенд, в горах Суньшань когда-то обитал даосский маг Лю Гэн, который мог вызвать духов умерших, а затем исчезал вместе с ними, чем немало пугал окружающих. Массив Суншань лежит между двумя городами: Чжэньчжоу (нынешняя столица провинции) и Лояном. В эпоху Тан Лоян являлся столицей Китая, в I в. там был построен первый в Китае буддийский монастырь -- "Монастырь Белой лошади" (Баймасы).
Эти горы стали родиной целого ряда даосских мистических школ, китайского чань-буддизма (более известного на западе под японским названием дзэн) и крупнейшей школы ушу.
В горах Суншань, богатых легендами и памятными местам, располагается знаменитый Шаолиньский монастырь - место рождения буддийской школы Чань и центр буддийских боевых искусств. В получасе ходьбы от знаменитой обители находится один из самых больших даосских храмов в Китае - "Храм Срединного холма" (Чжунъюэмяо).
Горный массив Суншань делится на две части - "Большое горное убежище" (Дашишань) и "Малое горное убежище" (Шаошишань), где у подножья пика Укуншань и расположился небольшой монастырь Шаолиньсы.
Шаолиньская мистификация:
Под сенью монастырских стен прохладно даже в нестерпимо жаркий летний день, когда, кажется, вся природа дышит невыносимым зноем. Здесь спокойно и тихо, будто внешнего мира не существует, а проходящий мимо бритоголовый монах с метелочкой для отпугивания мух видится живым воплощением Предвечного Будды.
Северный Шаолиньский монастырь - легендарная колыбель "боевых искусств всей Поднебесной". Снаружи очень красивый и высокомерно-презентабельный. Внутри, где располагаются помещения, не предназначенные для туристов, - немного замусоренный и весьма скромный. За воротами, осталась говорливая толпа туристов, прибывших автобусом из городов Лояна и Чжэньчжоу, открыты ларьки сувениров, десятки ресторанчиков и магазинов со второсортной экипировкой для занятий ушу, работают фотографы, продается масса литературы "о тайном знании Шаолиня". Там же - огромный кинозал с круговой панорамой, где можно посмотреть ролик об истории и боевых искусствах Шаолиня. Неподалеку располагается широко разрекламированный "Дворец ушу", где за определенную плату предлагают в кратчайший срок узнать все "секреты" боевых искусств. В нескольких учебных заведениях при Шаолине сегодня обучаются более двух тысяч последователей шаолиньской школы, в основном молодежь.
Столица провинции Хэнань - древний город Чжэньчжоу в прямом смысле живет за счет Шаолиньского монастыря, расположенного в сотне километров от города. Уже на железнодорожном вокзале любой без труда различит в китайском многоголосье слово "Шаолиньсы" - это владельцы частных автобусов зазывают туристов посетить знаменитый монастырь. Машины едут туда от Чжэньчжоу около двух часов по поразительным своей красотой горам Суншань, а затем оставляют туристов в километре от монастыря, недалеко от огромного черного памятника, изображающего монаха-бойца, сложившего руки перед грудью в традиционном шаолиньском приветствии. Дальше надо идти пешком, мимо сотен тренирующихся ушуистов из местных училищ и торговцев-лоточников. Зеленая аллея наконец приводит к резным воротам с тремя знаменитыми иероглифами "Шаолиньсы", написанными справа налево. За этими воротами начинается "живая легенда".
И здесь же - начало удивительной и величайшей мистификации, которая коснулась, наверное, каждого поклонника боевых искусств и которая до сих пор волнует последователей ушу во всем мире.
"Все боевые искусства Поднебесной вышли из Шаолиньского монастыря", - утверждает известная китайская поговорка. Практически все книги по ушу, будь то китайские или европейские, начинают свой рассказ именно с этой монашеской обители, предстающей перед нами в ореоле легенд, тайн, туманных полунамеков. Здесь и рассказ о знаменитом индийском миссионере Бодхидхарме, просидевшем в безмолвном созерцании стены девять лет и создавшем шаолиньскую школу ушу, и повествование о подземном лабиринте с восемнадцатью бронзовыми бойцами-манекенами, неожиданно наносившими удары по монахам, сдающим "выпускной экзамен" по ушу. Существует история, что именно шаолиньские монахи научили своему боевому искусству сотни мирян, которые понесли это удивительное знание по всему Китаю.
Действительно, долгое время монастыри были оптимальным местом для занятий боевыми искусствами. Кроме того, контингент монахов был относительно стабилен, они могли совершенствоваться на протяжении десятков лет. Этому способствовал особый монастырский уклон со строгой дисциплиной, продуманным рационом питания и распорядком дня. Монастырь формировал и особый духовный климат. Тем не менее некоего "монастырского" ушу, отличного от народного или армейского боевого искусства, не возникло. А занятия боевыми искусствами в монастырях были скорее редким исключением, чем правилом. По преданиям, боевым мастерством монахов славились лишь немногие монашеские обители - Северный и Южный Шаолиньский монастыри, расположенные соответственно в провинциях Хэнань и Фуцзянь, монастырь Кэпусы в Сычуани, Тунфусы в Фуцзяни, Наньшаньсы в провинции Шаньси, Цыэньсы в Гуандуне, Тяньчжоусы в Пекине. При этом вопрос о занятиях ушу в некоторых из них, в частности в Южном Шаолиньсы, до сих пор остается нерешенным. Поэтому Северный Шаолиньсы остается, пожалуй, единственным реальным подтверждением существования монашеских боевых искусств.
Тем не менее в Китае существует целый ряд стилей, сформировавшихся в лоне буддийской традиции. Крайне закрытая буддийская школа ушу - "Кулак школы Пустоты" (кунмэньцюань) (шуньяты - центрального понятия буддизма) была создана в Хубэе на рубеже XVII-XVIII вв. мастером Сунь Тинчжаном. В разных районах империи независимо от шаолиньцюань возникали пробуддийские стили, например, "Кулак ламы" (ламацюань), взрывной "Кулак буддийской школы" (фомэньцюань) в Хубэе, "Кулак будды Майтрейи" (милэфоцюань), "Кулак Дамо" (дамоцюань), "Кулак архатов" (лоханьцюань). Проповедниками таких стилей были либо бродячие монахи, либо лидеры сектантских тайных обществ. Даже шаолиньцюань нельзя считать в полной мере буддийским стилем - слишком много в нем чисто народных привнесений, к тому же под этим названием могут фигурировать разные стили.
На уровне народной культуры господствовал синкретизм, характерный в том числе для "еретических" тайных сект, в которых шли активные занятия ушу. Учения накладывались одно на другое, границы между ними стирались, народ поклонялся одновременно и даосским духам, и буддийским божествам, и конфуцианским мудрецам. Это отразилось и на индоктринации ряда школ ушу - их "буддизм" был относителен, буддийская символика и фразеология скорее служили символическим выражением божественного и запредельного начал в ушу. В частности, в провинции Фуцзянь был создан стиль, традиционно причисляемый к буддийскому направлению ушу "Южный кулак Будды" (наньфоцюань). Первоначально он назывался "Кулак бодхисатвы" (пусацюань). Несмотря на буддийские названия, стиль был создан даосским магом, который с детства обучался у своего отца, а последователи стиля выше всего ставили конфуцианские принципы ритуала и "человеколюбия". Стили, подобные "Кулаку южного Будды", были повсеместно распространены в деревнях в XVIII в.
Самое время спросить - а как множество историй о "центре всех боевых искусств Поднебесной", непобедимых монахах-бойцах, загадочном Бодхидхарме, "коридорах смерти"? Велико же будет удивление того, кто найдет в себе терпение пролистать шаолиньские хроники, благо часть из них уже опубликована. Окажется, что многие рассказы о Шаолиньсы - не более чем легенды. Но этим они и интересны для нас. На примере Шаолиня можно изучить процесс подмены истории ушу мифом об ушу.
Сначала - несколько оговорок. Под общим названием "Шаолиньский кулак" (шаолиньцюань) - фигурируют несколько сот стилей, подавляющее большинство которых вообще никак не связано ни с Шаолиньским монастырем, ни с его обитателями. Мы же будем вести речь о том направлении ушу, которое развивали шаолиньские монахи. В связи с этим придется различать два вида источников. Во-первых, внутренние хроники Шаолиньсы, фактически то, что монахи думают сами о своем искусстве и что они, мягко говоря, "додумывают". Во-вторых, отчеты чиновников о посещении монастыря, записки военачальников, путешественников, всех тех, кто не принадлежал к монашескому сословию и не испытывал необходимости приукрашивать действительность.
Сколько в Китае Шаолиньских монастырей? Пусть этот вопрос не покажется странным. Истории о разных монастырях могли пересекаться, накладываться друг на друга, создавая нередкую в китайских хрониках путаницу. Шаолиньских монастырей существовало по крайней мере десять, однако наибольшую известность приобрели два - Северный Шаолиньсы на горе Суншань уезда Дэнфэн провинции Хэнань и Южный Шаолиньсы в уезде Путянь провинции Фуцзянь. Начало истории, о которой пойдет речь, было положено в Северном Шаолиньсы.
Часть 2
Загадка "бородатого варвара"
Узкая тропинка ведет путника от Шаолиньского монастыря вверх, к самым вершинам гор Суншань. В сущности, никакой тропинки здесь нет - ноги ступают по камням, в беспорядке разбросанным меж высокой травы. Несколько веков назад по императорскому указу здесь была выложена каменная лестница. Но десятилетиями она размывалась весенними потоками с гор, пока не пришла в абсолютную негодность. Время от времени лестница подновляется и сегодня, и все же надо обладать немалой решимостью, чтобы отправиться по ней - неосторожный путник рискует сломать здесь ногу.
Но почему столько внимания какой-то тропинке в горах? Это - священная дорога, известная во всем буддийском мире. Именно по ней в начале VI в. поднялся 28-й патриарх буддизма Бодхидхарма, прибывший в Китай из Индии, дабы проповедовать истину Дхармы в Поднебесной.
Свирепый взгляд из-под мохнатых нависших бровей, круглые глаза, всклокоченные волосы и борода, грузное бесформенное тело, закутанное во что-то мало напоминающее шитую одежду, - таким обычно изображают этого человека. Итак, в 527 г. (называют разные даты этого события - 486, 520, 526 гг.) в Китай прибыл патриарх буддизма Бодхидхарма, чье имя означает "Учение о просветлении". По-китайски оно транскрибировалось как "Путидамо" или просто "Дамо" (яп. "Дарума"). Путь его лежал из Южной Индии, предположительно от Мадраса. В легендах говорится о том, что Дамо был сыном индийского принца, однако решил оставить светскую жизнь, дабы посвятить себя "колесу Дхармы" - буддийскому учению.
Те же легенды утверждают, что, по мнению Дамо, буддизм в Китае понимался неправильно, суть его подвергалась искажениям, а внутреннее осмысление подменялось механическим ритуалом. В хрониках часто встречается его знаменитый диалог с императором У-ди, состоявшийся в столице государства Лян городе Цзилине (современный Нанкин). Император слыл большим поклонником буддизма, покровительствовал монастырям, выделял немалые деньги на сооружение пагод, способствовал переписыванию и распространению сутр, раздавал подаяния монахам. Естественно, что за все свои заслуги У-ди ожидал воздаяния в будущей жизни. Поэтому, когда перед троном императора предстал буддист Дамо, У-ди спросил миссионера прежде всего о том, что его так волновало: "Велики ли мои заслуги в и добродетели в совершении этих дел?". "Нет в них ни заслуг, ни добродетелей", - кратко ответил монах и пояснил удивленному монарху: "Все это не более чем дела, совершаемые посредством деяния, и в них в действительности не содержится ни заслуг, ни добродетелей". Для Дамо достоин почитания лишь тот, кто обрел Будду внутри себя, пробудил в себе "буддовость", или "природу Будды" (фосин) в своем сердце. Такой человек не нуждается в формальных знаниях и "заслугах". "Деяния" (вэй) как активное вмешательство в естественность внутренней природы человека противопоставляются недеянию (увэй) - следованию естественно-спонтанному ходу событий.
Дамо учил: "Умиротвори свое сердце в недеянии, и тогда все внешние формы естественно последуют за этим в своих проявлениях" [337]. А один из его последователей, чань-буддийский патриарх Хуэйнэн (618-713 гг.) продолжил эту мысль: "Следуй истинности своего сердца, а не внешним проявлениям дхарм". Эти идеи о внутреннем спонтанном озарении благодаря следованию естественности и легли в основу чань-буддизма.
Но Дамо, предлагавший отказаться от чтения сутр и многочисленных ритуалов, не был понят. Он удалился от двора императора Лян и направился в соседнее государство Вэй. Рассказывают, что уже в то время Дамо начал показывать чудесное искусство - "уменьшение веса тела", вошедшее позже в арсенал подготовки монахов-бойцов. Дамо якобы переправился через реку Янцзы, усевшись верхом на тростниковый шест! Заметим, что, по одной из легенд, буддийский патриарх прибыл в Китай из Индии, переправившись через море в соломенной сандалии. Не случайно многие шаолиньские изображения Дамо показывают его держащим сандалию в одной руке.
После долгих странствий он пришел в небольшой монастырь Шаолинь на горе Суншань. Монахи, как гласит легенда, истощали себя долгим чтением сутр, механически заучивая их, уходя тем самым все дальше и дальше от истинного просветления. Дамо объявил, что цель буддизма - "прозреть сердце Будды" внутри себя. Стать Буддой можно было "здесь и сейчас", в акте непосредственного интуитивного восприятия Истины, свободно и полно входящей в незамутненный разум человека. Истина передается без всяких "посредников" - слов, письменных знаков и наставлений, подобно светильнику, переходящему от учителя к ученику.
Монахи, как и правители, не поняли наставлений Бодхидхармы, и тот удалился в горную пещеру, расположенную недалеко от монастыря. Там, обратившись лицом к стене, он провел в сидячей медитации (цзочань) почти девять лет, а по некоторым хроникам - и все десять. Патриарх пребывал в состоянии глубокого самосозерцания и лишь однажды, как гласят легенды, он заснул. Проснувшись, Дамо в гневе на самого себя вырвал себе ресницы и бросил их на землю. Их подобрал Будда, посадил в землю, и из них выросли кусты ароматного чая, который пьют буддисты в периоды долгой медитации, взбадривая сознание. Именно отсюда берет начало чайная церемония, пришедшая в XII в. из Китая в Японию вместе с чаньскими монахами.
Пещера Дамо сохранилась до сих пор и является величайшей святыней чаньской школы. Расположенная в нескольких метрах от вершины горы, она невелика по размерам. Долгое время она находилась в запустении и лишь в 1991 г. пещера была укреплена, вокруг нее возведен небольшой портал, отремонтирована дорога, по которой путник в течение часа может добраться сюда от Шаолиньсы. Внутри пещеры находится статуя сидящего Бодхидхармы и круглосуточно дежурит монах, регулярно совершающий особые моления. В 1995 г. на вершине горы, в нескольких метрах от пещеры, была установлена грандиозная статуя сидящего Бодхидхармы из белого камня. Она выделяется на фоне темных скал и благодаря этому ее можно видеть снизу, из монастыря.
Через девять лет "созерцания стены" монахи прониклись уважением к силе духа Дамо и его учению. Но лишь двух монахов согласился взять патриарх к себе в ближайшие ученики - Даоюя и Хуэйкэ. Им он "передавал истину" в течение пяти лет. По преданию, Хуэйкэ, который позже стал преемником первопатриарха, отрубил себе левую руку и положил ее перед Дамо, демонстрируя чистоту своих помыслов и решимость без страха постигать учение чань.
Большинство легендарных версий возникновения шаолиньского ушу так продолжают эту историю. Просидев девять лет в созерцании, Дамо не смог подняться из-за того, что его не слушались ноги. Но патриарх, используя особый комплекс упражнений, восстановил подвижность ног и предписал монахам сочетать практику молчаливого созерцания с физическими упражнениями. Они якобы представляли собой комплексы кулачного боя, владения монашеским посохом ("посох Дамо") и дыхательно-медитативные методики. Монахи активно принялись за тренировки, а первым мастером ушу, соответственно, стал сам Дамо.
Что передал первопатриарх:
Конечно, предание о Дамо как о мастере ушу - легенда. Но так или иначе считается, что именно этот человек заложил важнейший принцип "совместного пестования физического и духовного в человеке", отказавшись от аскетизма, ослабляющего тело. Он конкретизировался в кратком требовании - "два проникновения и четыре действия". "Два проникновения" - это два способа достижения просветления. Первый - путем внутреннего духовного развития и созерцания ("духовное проникновение"), второй - путем совершения практических действий, т. е. "добрых дел" ("проникновение посредством действия"). Таким образом постулировалась неразрывная связь внешнего и внутреннего, физического и психического, видимого явления и его символа. Вступление в состояние просветленного сознания, которое уже не могут затронуть суетные дела и загрязнить "пыль мира", в основном базировалось на сидячей медитации, традиционно выполняемой лицом к стене, по примеру Бодхидхармы.
Считается, что кратко учение Дамо изложено им в нескольких правилах: "не опираться на письмена" (не использовать чтение сутр и вообще книг для достижения просветления), "спонтанно постигать истину", "взирать на собственную природу, становиться Буддой" (поскольку каждый человек изначально обладает "природой Будды", следовательно, можно путем медитации "пробудить" эту природу внутри себя).
Прежде всего следовало успокоить и очистить сознание, избавить человека от пустых метаний в суете мирских дел, в условностях и границах, им же самим определенных, и обрести "спонтанность самопроявлений духа". Нетрудно заметить, что многое из того, о чем учил Дамо, пришло не из индийских медитативных систем, но было взято непосредственно из китайского даосизма. Трактаты донесли до нас те наставления, которые, по легенде, давал Дамо монахам Шаолиньсы. Согласно компендиуму "Речи о чудесном пользовании истинными мудрецами состояния зародыша в утробе" (XII в.), ключевым постулатом "духовного проникновения" Бодхидхармы стало успокоение духа и очищение сознания путем регуляции дыхания - методика, пришедшая из даосизма.
Шаолиньские монахи, отвлекшись от бессмысленного заучивания и рецитации сутр (хотя позже была создана обширная чань-буддийская литература), занялись "безмолвным созерцанием перед стеной", вскармливали ци, умиротворяли сердца и таким образом шли по пути достижения сатори. Вместе с этим первоучитель предписал им "проникновение посредством действия", которое предусматривало четыре вида поступков - "четыре действия". Они включали невоздаяние за зло, отсутствие мирских стремлений, служение Дхарме (т. е. буддийскому учению), следование судьбе.
Дальнейшая история Бодхидхармы после его прихода в Шаолиньсы противоречива и до конца не ясна даже из монастырских хроник. Монастырская версия утверждает, что Дамо не стал жить в обители, а поселился в небольшом храме, на полпути между монастырем и горной пещерой. Этот храм сохранился до сих пор и носит имя "Обитель первого патриарха" (Чуцзуань). "Передавать светильник истины" в Шаолиньсы отправился его ученик Хуэйкэ, хотя сам долгое время проживал не в монастыре, а в небольшой кумирне недалеко от него, с тех пор называемой "Обитель второго патриарха" (Эрцзуань). Когда же Дамо полностью открыл своему ученику "истинное учение сердца", он покинул горы Суншань, оставив монахам знаменитый трактат по искусству самосовершенствования "Канон изменений в мышцах" ("Ицзинь цзин").
В "Хрониках уезда Дэнфэн", т. е. того уезда, где располагается Шаолиньсы, нашли отражение народные предания о Дамо. Составление хроник было завершено в 1530 г., хотя большинство записей, касающихся Шаолиньсы, относится к XV в. "Чаньский учитель Дамо во времена правителя царства Лян У-ди из Западных земель (т. е. из Индии. - А. М.) переправился на лодке через море и достиг города Цзилиня. В беседе с У-ди он не нашел согласия и поселился под пиком Укунфэн, что в горах Суншань. Просидел лицом к стене девять лет и передал Дхарму Хуэйкэ, после чего скончался. На рубеже Вэй и Суй (т. е. во второй половине VI в.) посланник, направленный в Западные земли, по возвращении повстречал Дамо на Памире, и увидел, что тот нес в руке лишь одну сандалию, а затем стремительно удалился. Вернувшись, чиновник доложил об этом случае, могилу [Дамо] вскрыли и обнаружили там лишь одну сандалию".
Примечательно, что в "Хрониках" ничего не сказано о связи Дамо ни с Шаолиньсы, ни с боевыми искусствами. Официальными считаются две версии его смерти. Трактат VII в. "Продолжение жизнеописаний достойных монахов" ("Сюй гаосэн чжуань") рассказывает, что Дамо умер в 534-537 гг. где-то недалеко от Лояна, т. е. там, где находился Шаолиньсы, и его тело было кремировано. Через триста лет в исторических хрониках Лю Сюя "Книга династии Поздняя Тан" ("Хоу Тан шу") в разделе "Жития магов" было записано, что Дамо "нашел пристанище в Шаолиньском монастыре, что в горах Суншань. Он случайно отравился и умер". Не отголосок ли это многочисленных смертей от отравления "пилюлями бессмертия" даосских магов?
Туманное описание смерти Дамо далеко не единственная загадка в нашем повествовании. Следующий вопрос может показаться парадоксальным, вполне в традициях чань-буддизма: "А приходил ли Бодхидхарма в Шаолиньский монастырь?".
История о буддийском патриархе, принесшем в Китай новое учение о достижении просветления и разработавшем целую систему ушу, складывалась в течение нескольких столетий. Естественно предположить, что подробнее всего о Дамо могут рассказать его современники. Но в хрониках царит полная неясность. Ян Сюань в "Записках из лоянской монастырской общины-сангхары" ("Лоян цзяаланьцзи", VI в.) и Ши Даосюань в "Продолжении жизнеописаний достойных монахов" (VII в.) отмечают, что, действительно, некий Дамо пришел из Индии в царство Северное Вэй, а затем отправился в район гор Суншань. По дороге ему довелось любоваться монастырем Юннинсы в Лояне. Этот факт помогает определить точное время прихода Бодхидхармы в Китай. Дело в том, что Юннинсы был построен в 516 г., а в 527 г. оказался разрушен ураганом. Таким образом, примерно в этот одиннадцатилетний промежуток патриарх и пришел в Китай .
Хроникеры упоминают, что у Дамо не было постоянной обители, он переходил из одного селения в другое. "Продолжение жизнеописания достойных монахов" просто сообщает об этом: "Там, где он останавливался, он проповедовал учение о созерцании-чань". Вот, пожалуй, и все, что знали о Дамо его современники. Ни о каком "девятилетнем созерцании стены", ни о Шаолиньском монастыре речи в этих трудах не идет. Дамо, вероятно, представлялся средневековым авторам одним из сотен индийских проповедников, приходивших тогда в Китай, и вряд ли выделялся из них.
Почти через два века, в 723 г., Пэй Цуй в "Стеле Шаолиньского монастыря в горах Суншань" поведал о Дамо больше. Оказалось, что патриарх и его первый ученик Хуэйкэ останавливались в горах в каком-то монастыре, но из текста неясно, о какой конкретно монашеской обители идет речь.
Однако кроме письменной традиции существовала устная. Она была более красочной и богатой на выдумки. На смену реальному буддисту приходит человек-миф. Образ Дамо становится особенно впечатляющим в IX-XI вв. с расцветом в Китае чань-буддизма. Новому учению, получавшему все большее распространение и внедрявшемуся во все области китайской традиции, необходим был именно такой патриарх - загадочный, пришедший из "святой земли" и ушедший в неизвестность, вобравший в себя черты буддийского святого, даосского мага, мастера "внутреннего искусства" - тех, кого почитал китайский народ.
Впервые рассказ о том, что Дамо пришел именно в Шаолиньский монастырь, мы встречаем в трактате XI в. "Записки о передаче светильника благой добродетели" ("Цзиньдэ чжуаньдэн люй"), где излагались основы чань-буддизма. В "Записках..." говорилось, что Дамо 20 октября (вот она - мифологическая точность!) 10-го года правления императора Сяовэнь-ди (486 г.), царствовавшего под девизом Тайхэ - "Великая гармония", поселился в Лояне, а затем остановился в Шаолиньсы. Целые дни он проводил в молчании или самоуглубленно сидел лицом к стене. Так продолжалось до 5 октября 19-го года правления под девизом Тайхэ, когда великий патриарх скончался. Следовательно, именно девять лет пробыл Дамо в монастыре. Правда, в "Записках..." еще нет упоминания, что он девять лет сидел неподвижно, как нет ни слова и о том, что он однажды не смог сдвинуться с места. Ничего не говорится и о его занятиях кулачным искусством. К тому же мы встречаем здесь ряд примечательных ошибок. Во-первых, "Великая гармония" - отнюдь не девиз правления императора Сяовэнь-ди. Во-вторых, в 486 г. Шаолиньского монастыря вообще не было. В-третьих, Сяовэнь-ди правил с 471 по 500 гг., что не совпадает с классической датой прихода Бодхидхармы - 520 или 527 гг. Итак, через шестьсот лет после события оно зафиксировано с такими чудовищными ошибками! При этом надо учитывать, что китайцы досконально записывали все, что только можно было занести на бумагу. Поэтому промах хроникера, к тому же относящийся к фактам, связанным с особой правителя, представляется непростительным. Однако ответ, очевидно, прост: хроникер пользовался сведениями не письменных исторических источников, а устного предания. Эта история составлена в то время, когда уже не помнили, кто реально правил государством Вэй, куда якобы и пришел Дамо, и какой там был девиз царствования.
Многие крупные исследователи подвергали сомнениям реальность даже самого Бодхидхармы. Например, знаток буддизма японец Митихата считал, что встреча Дамо с правителем У-ди, а также рассказы о его учениках, например, о Хуэйкэ с его "невнятными речами" - это более поздние привнесения из устных легенд в чань-буддийскую письменную традицию. Но зачем нужны были такие "точные" даты прихода Бодхидхармы - вплоть до числа? Для тех, кто записывал предание о Дамо, представлялось чрезвычайно важным найти место патриарха в общем потоке истории - "очеловечить" его, представить как реально существовавшее лицо, а не как сказку. Таким образом шел процесс эвгемеризации ("очеловечивания") мифа об ушу, в то время как обычным людям приписывались почти сказочные подвиги.
Когда же впервые появляется версия о связи Дамо с боевыми искусствами и создании им шаолиньского направления ушу? Во втором предисловии к "Канону изменений в мышцах", написанному в XVII в., подробно рассказывается о сидении Дамо лицом к стене и говорится, что он практиковал определенные гимнастические упражнения. Правда, и здесь нет ни слова об ушу. Предание о занятиях Дамо боевыми искусствами приходит из устных рассказов в XIX в., когда завершается формирование боевых искусств как сложного социально-культурного феномена с разветвленной философией и сложной мифологией. Скорее всего, эта легенда появилась в среде народных школ ушу, которые формировались вокруг имени легендарного патриарха.
Сейчас уже трудно установить, когда это предание проникло в письменные источники и стало неотъемлемой частью шаолиньской традиции (до этого Дамо почитался лишь как основатель чань-буддизмаа). Первые такие записи, которые автору удалось обнаружить, встречаются лишь в книгах 10-х - 20-х годов XX в., излагающих шаолиньские предания и речитативы. Но почему именно Дамо? По какой причине образ индийского миссионера заслонил героев китайской традиции, например, Хуанди или Конфуция? Объяснением может стать то, что большинство стилей создавалось в лоне народной традиции, тесно связанной с религиозными сектантскими объединениями. Многие секты почитали своим патроном Бодхидхарму. Именно в устных рассказах он обрел второе рождение как создатель шаолиньского ушу. Для китайца того времени не могло возникнуть вопроса об историчности событий, о которых говорит предание. Такой вопрос просто-напросто показался бы лишенным всякого смысла. Ибо миф - это такая же история, порой даже более "настоящая" и осязаемая, чем обыденная жизнь.
История о чань-буддийском патриархе - мастере ушу возникает именно тогда, когда начинается осмысление ушу как особой духовной традиции. Следовательно, ушу нужны были первоучители, связанные с традиционными религиозными авторитетами, своя духовная литература и ритуальная практика. И образ Бодхидхармы приходится как нельзя кстати - через него в народном сознании сводятся воедино духовная практика и занятия боевыми искусствами. Примечательно, что в официальном буддийском пантеоне Бодхидхарма занимает не самое высокое место. Лишь в чаньских школах он почитается как архат (кит. "лохань"), перед ним следуют будды (фо) и многочисленные бодхисатвы (пуса). А в народной сектантской традиции Бодхидхарма нарушает эту иерархию поклонения, заняв главенствующее место "патрона" боевых искусств во многих тайных обществах, практиковавших ушу.
Часть 3
Император и тринадцать монахов
Прочтение монастырских и внешних источников той эпохи заставляет усомниться в том, что монахи активно изучали ушу еще в глубокой древности. Скорее, это были спорадические случаи. Вероятнее всего, монахи приобщаются к занятиям ушу лишь со второй половины Х в.
Тем не менее народная традиция гласит об одном важном событии, которое произошло на несколько столетий ранее. Оно стало, возможно, поворотным в истории Шаолиньского монастыря, позволив ему превратиться в одну из самых богатых и знаменитых буддийских обителей. Вот как доносят эту историю предания. В 617-621 гг. случилась "великая смута в Поднебесной". Военачальник Ван Шичун поднял мятеж против императора династии Тан Ли Шиминя (Тай-цзуна). По другой апокрифической версии, Ван Шичун еще и выкрал сына императора. Тай-цзун пришлось спасаться бегством. Скрываясь недалеко от Лояна, император обратился к монахам Шаолиньского монастыря за помощью. Существует даже предание о том, что, спасаясь от преследователей, император упал в реку Сяосихэ, протекающую перед монастырем, и монахи спасли его. На защиту императора был отправлен отряд монахов из 13 человек.
Отряд возглавил один из лучших инструкторов Шаолиня, Таньцзун, который обладал редким умением вести бой с палкой на коне. Ему помогали мастера ушу Чжицяо, Шаньху, Хуэйян. Передовой отряд Ван Шичуна, преследовавший Ли Шиминя, подошел к Шаолиньскому монастырю и попытался поджечь обитель. Но 13 монахов приняли тяжелый бой, в результате которого нападавшие были разбиты. Самому Ван Шичуну удалось скрыться. Монахи устремились за ним в погоню и через сутки обнаружили его на дороге, ведущей в Лоян, в окружении отборных воинов. Вновь завязался бой. Охрана мятежника применяла мечи, копья, цепи, монахи же, действуя лишь тяжелыми посохами, сумели не только разогнать охрану, но и схватили самого Ван Шичуна. Ли Шиминь вновь взошел на трон.
Император не забыл услуги, оказанной ему шаолиньскими усэнами. Монастырю было пожаловано около 40 циней (250 га) земли, высочайшим указом монахам было разрешено пить вино и есть мясо, хотя последним они не злоупотребляли, придерживаясь традиционных предписаний. В связи с императорским разрешением в народе даже возникла легенда о том, что именно шаолиньские бойцы создали стиль "Кулак пьяного" (цзуйцюань).
С того времени Шаолиньскому монастырю было позволено содержать особые "монашеские войска" (сэнбин) численностью 500 человек. Знаменитому Таньцзуну, руководителю монашеского отряда, высочайшим указом было даровано звание "Великий полководец" ("дацзянцзюнь"). Таким образом, он стал первым шаолиньским усэном, получившим официальное государственное признание. Не были забыты почетными титулами и остальные двенадцать монахов.
Если история боевых подвигов 13 монахов и может принадлежать к области преданий, то факт высоких пожалований монастырю официально подтвержден многими хрониками, а на территории Шаолиньсы сохранилась каменная стела, на которой выбита каллиграфическая надпись самого Ли Шиминя, подтверждающая привилегии монастыря.
Так ил иначе к VII-XI вв. все монастырские земли занимали 14000 му (860 га), сами монастырские постройки располагались на площади в 540 му (33 га) и включали 5048 различных строений. Увеличилась и библиотека монастыря - косвенный показатель образованности монахов. Здесь хранилось 9500 буддийских трактатов.
В Шаолине считают, что именно после этих щедрых пожалований обитель получила громкое название "Первый монастырь в Поднебесной по боевым искусствам". Теперь монахи занимались не только кулачным искусством и боем с палкой, но значительно разнообразили свой боевой арсенал, тренируясь в бое на коне и в пешем строю, использовали изогнутые мечи и даже армейские длинные копья. Начал складываться характерный шаолиньский стиль, основанный на жестких ударах, передвижениях по прямой линии, ведении боя на близкой и средней дистанциях, а также на коротких атаках с большим количеством ударов локтями и ладонями. Высокая официальная оценка монастыря привлекала немало новичков, и в Шаолиньсы к VII в. уже находилось около 2 тыс. послушников. Однако эта цифра может быть значительно завышена, судя по небольшим размерам монастыря.
Большинство всех этих сведений (о 13 помощниках императора, обширной боевой практике) исходят непосредственно из архивных материалов самого Шаолиньского монастыря либо являются частью народного предания. Достоверных сведений о занятиях ушу мы не находим и здесь. Однако расскажем еще одну историю из шаолиньского канона.
Монашеское боевое искусство долгое время считалось только привилегией мужчин, однако в IX в. установленное правило было нарушено. Шаолиньские хроники связывают эту историю с именем монаха-бойца Фуху (898-970 гг.), известного знатока шаолиньского цигун и прекрасного бойца. Согласно хроникам, он "своим дыханием валил противника с ног, мог находиться в спокойном созерцании по десятку дней, а двигаясь, сбивал опоры у дома".
Однажды, когда этот замечательный человек возвращался в Шаолинь из монастыря "Белой лошади" (Баймасы), ему на дороге повстречалась женщина-воин с огромным луком в руках. Испугавшись свирепого вида монаха, она пустила в него стрелу. Фуху, вытянув руку, поймал стрелу и бросил ее в женщину. Хотя стрела лишь слегка царапнула грозную воительницу, та тут же, трижды преклонив колени перед мастером, попросилась к нему в ученицы: "Я желаю уйти от мира, став монахиней, и спасать мириады живых существ". Они вместе вернулись в монастырь, и Фуху передал ей свои методики цигун, научив "передвигаться в бою легко, как ласточка, нападать и наступать как снующий взад-вперед ткацкий челнок", стрелять из лука без промаха со ста шагов, действовать цепью и веревкой с грузом на конце.
В 967 г. Фуху со своими лучшими учениками покинул монастырь, отправившись на Юг, где распространял шаолиньское учение, поражая последователей великолепным боевым мастерством. Через три года он вернулся в родную обитель, где и скончался - "обрел абсолютный покой". Фуху похоронили на семейном кладбище Шаолиня - в "Лесу пагод" (Талинь), там до настоящего времени хоронят выдающихся монахов.
Постепенно сформировались основные дисциплины, которым обучали шаолиньских монахов, причем этот набор предметов оставался неизменным до начала ХХ в. Курс обучения состоял из четырех основных разделов. Первый - буддизм (фо) представлял собой изучение основных буддийских уложений и канонов, монастырских правил (виная), основ медитативной практики и созерцания. Второй раздел - боевой (у) включал в себя практику боевых искусств, методы поддержания физического здоровья, верховую езду. Третий раздел - медицинские знания (и) - это основы массажа, использование и составление лечебных бальзамов, отваров, мазей, применение в медицинской практике ядов, минералов, внутренностей животных. Нередко во время тренировки монахи получали серьезные травмы и для их врачевания было разработано более трех тысяч различных рецептов. Последний, четвертый раздел - "гражданские науки" (вэнь) - предусматривал занятия каллиграфией, стихосложением, изучение классической литературы и живописи. До сих пор одной из высших похвал в устах шаолиньских монахов является фраза: "Человек, искушенный в четырех дисциплинах".
В ту эпоху монашеское боевое мастерство вряд ли можно было назвать экстраординарным. Сами шаолиньские послушники признавали, что профессиональные армейские инструкторы ушу значительно превосходят их. Не случайно в 961 г. тогдашний настоятель Шаолиня Фуцзюй пригласил 18 самых известных мастеров ушу в монастырь на три года для демонстрации своих школ и обучения монахов. В этом рассказе есть и сюжет о 18 мастерах - символическое напоминание о 18 архатах. По преданию, в то же время император Чжао Куанъинь, большой знаток боевых искусств, поддерживал регулярные связи с монастырем и даже посылал туда известных военачальников Гао Хуайдэ и Гао Хуэйляна для обмена опытом.
По всей видимости, именно деятельность настоятеля Фуцзюя и положила начало регулярной практике ушу среди монахов.
Во второй половине Х в. Фуцзюй неоднократно (по некоторым источникам - трижды) приглашал лучших мастеров Китая для развития шаолиньской системы. Так начал формироваться ранний шаолиньский стиль, представлявший собой уникальную "коллекцию" лучших народных и армейских методов ушу. Приглашенными преподавателями в монастыре стали отнюдь не добродетельные последователи Будды или степенные ученые мужи-конфуцианцы, но малообразованные народные учителя. Эти выводы сделаны на основании изучения "Хроник Шаолиньского монастыря". Вот что они рассказывают: "Овладевающий искусством кулачного боя (букв. "искусством ладони"; видимо, уже в ту эпоху удары наносились по преимуществу не кулаком, но ладонью, способной обеспечить более мощный "выброс усилия" и "выброс ци".), начинал свои занятия "длинного кулака" (чанцюань) сунского императора Тай-цзу (т. е. Чжао Куанъиня.). "Руки, проходящие насквозь" (тунби) мастера Хань Туна представляли собой особо изощренный метод из способов "оборачивания и подсекания" учителя Ю Гоэня (речь идет о характерной шаолиньской технике - залом запястья противника "оборачиванием" своей кисти вокруг лучезапястного сустава противника, после чего следует подсечка.). Но еще более удивительным считался стиль "короткого кулака" (дуаньцюань) мастера Вэнь Тяня, а самым эффективным - стиль "коротких ударов" (дуаньда) учителя Ма Цзи. Особо развит был "кулак обезьяны" (хоуцюань) учителя Кун Даня. Благодаря приему надавливания корпусом мастера Хуан Гу, противнику трудно близко подойти к тебе. Удары всей плоскостью ладони (мяньчжан) мастера Мянь Чэна стремительны и неудержимы. А вот еще несколько стилей: "сквозной кулак" (тунцюань) учителя Цзинь Сяна из области Янь, "захватывающие, отводящие и давящие руки" Лю Сина, "крутящиеся" удары по ушам Тань Фана, методы "приклеивания" (т. е. наложение ладоней на конечности противника, что обеспечивает контроль за его действиями; "приклеивание" должно выполняться также психическим усилием, так чтобы сознание следовало за намерениями соперника.), захватов и прыжков Янь Цина, могучие парные удары ногами - "ноги утки-мандаринки" мастера Линь Чуна, семь позиций и последовательные удары ладонями учителя Мэн Су, "взрывающиеся удары" (баочуй), наносимые в углубления тела (т. е. в болевые точки.) мастера Цуй Ляня, методы "пронзающих рук, отведения атак и прямого проникновения" Ян Гуня, способы победы над соперником стиля "кулака богомола" мастера Ван Лана, броски и жесткие удары Гао Хуайдэ. Все это, начиная от "коротких ударов" и вплоть до "длинного кулака", было собрано и обобщено чаньским учителем Фуцзюем".
Перечисленных методов и стилей, собранных Фуцзюем, ровно 18. Может быть, названные выше мастера или их прямые последователи и были теми 18 учителями, которые преподавали премудрости ушу монахам в Шаолиньском монастыре? Кстати, цитата из "Хроник Шаолиньского монастыря" лишь подтверждает мнение многих китайских исследователей ушу о том, что уже в Х в. монахи не просто активно занимались боевыми искусствами, но превосходили в своем мастерстве любых народных учителей и даже профессиональных воинов. Однако кое-что подсказывает нам присутствие уже привычной мифологизации действительности.
Прежде всего, ряд перечисленных в "Хрониках..." мастеров жили значительно позже Фуцзюя. Например, Ван Лан, которому традиция приписывает создание "Кулака богомола", жил в конце XVI - начале XVII вв. Янь Цин и Линь Чун, герои традиционного китайского романа "Речные заводи" действовали в XIV в. Заметим, что "Хроники..." - весьма ненадежный фактический источник сведений об ушу, так как принадлежат к "внутренней традиции" Шаолиня и не свободны от субъективного желания "углубить" историческую нить шаолиньской школы. Таким образом, описание заслуг настоятеля Фуцзюя оказывается более поздним, не ранее XVIII в., привнесением в шаолиньские архивы. Причем сделаны были эти записи тогда, когда все перечисленные стили уже практиковались в народных школах ушу. Вывод из всего этого недвусмыслен: нет ни одного достоверного источника о том, что монахи до Х в. практиковали в Шаолиньском монастыре какой-то особенный стиль или школу ушу.
Примечательная деталь: согласно "Хроникам...", основателями, пусть даже легендарными, шаолиньского ушу были не монахи, а разбойники вроде Линь Чуна и Янь Цина, бродячие воины и другие представители народной культуры. Это говорит о том, что все легенды о создании шаолиньского искусства имели своим истоком не монастырскую, но народную среду. Итак, вероятнее всего, традиционные рассказы о героях-основателях шаолиньского ушу первоначально создавались в народной среде, а затем уже попадали в монастырские хроники.
далее
